"Уходя, гасите всех!" (с)
Там, где жизнь, заполняя невидимый абрис вен,
то ленива, а то быстра и неутомима,
антилопа, кайман и гиена лежат в траве
и советуются беззвучно о судьбах мира.
Так земля под касаньем солнечным горяча,
что спасенья в жару в тени ли, в реке ли нет там.
Днем вода — отражение неба, а по ночам
в черном небе — изгибы черного континента.
Выше всей суеты когда-то вознесены,
бесконечным стадам улыбаются сонно горы;
спорят духи саванны с духами чащ лесных,
и по следу идет не знающий страха Нгоро.
А потом, у костра, смеется он невпопад
притче, как смелый заяц шкодит и бедокурит,
и встает подле Нгоро узорчатый леопард,
звезды наоборот — пятна черные в светлой шкуре.
Два охотника, стали братьев они родней,
вместе судьбы их угодили в рождений невод...
Охраняют живущих и в кронах, и у корней:
всем из плоти порою завидуют духи неба.
Те, измерив дистанцию мерой небесных мер,
бросят сгусток огня — и дух может быть неправым!
Ночь. Во сне увидав: к земле подлетает смерть! —
Нгоро стиснет копье, и пойдет, раздвигая травы.
Размахнется: уверенно-точен полет копья,
смерть рассыплется искрами, тихими светляками...
...Но из трещин ползут тени-духи небытия,
опаленные лавой в забытом давно вулкане.
Чуть промедли — деревню стопчет незримый гурт;
страх, удушье и ненависть перед собою стелит....
Зарычит леопард на тени — и те бегут,
распадаясь на пепел, пыль и сухие стебли.
Антилопа, кайман и гиена не сводят глаз;
помни, тот, кто себя считает видавшим виды:
здесь прародина всех людей, колыбель всех рас,
и живущие здесь ее не дадут в обиду.
Звери, люди равны, и каждый бредёт босым,
видят общие сны, родства своего не пряча.
И ворчит леопард колыбельную; и усы
ловят ветер ночной, почти как и днем горячий.

то ленива, а то быстра и неутомима,
антилопа, кайман и гиена лежат в траве
и советуются беззвучно о судьбах мира.
Так земля под касаньем солнечным горяча,
что спасенья в жару в тени ли, в реке ли нет там.
Днем вода — отражение неба, а по ночам
в черном небе — изгибы черного континента.
Выше всей суеты когда-то вознесены,
бесконечным стадам улыбаются сонно горы;
спорят духи саванны с духами чащ лесных,
и по следу идет не знающий страха Нгоро.
А потом, у костра, смеется он невпопад
притче, как смелый заяц шкодит и бедокурит,
и встает подле Нгоро узорчатый леопард,
звезды наоборот — пятна черные в светлой шкуре.
Два охотника, стали братьев они родней,
вместе судьбы их угодили в рождений невод...
Охраняют живущих и в кронах, и у корней:
всем из плоти порою завидуют духи неба.
Те, измерив дистанцию мерой небесных мер,
бросят сгусток огня — и дух может быть неправым!
Ночь. Во сне увидав: к земле подлетает смерть! —
Нгоро стиснет копье, и пойдет, раздвигая травы.
Размахнется: уверенно-точен полет копья,
смерть рассыплется искрами, тихими светляками...
...Но из трещин ползут тени-духи небытия,
опаленные лавой в забытом давно вулкане.
Чуть промедли — деревню стопчет незримый гурт;
страх, удушье и ненависть перед собою стелит....
Зарычит леопард на тени — и те бегут,
распадаясь на пепел, пыль и сухие стебли.
Антилопа, кайман и гиена не сводят глаз;
помни, тот, кто себя считает видавшим виды:
здесь прародина всех людей, колыбель всех рас,
и живущие здесь ее не дадут в обиду.
Звери, люди равны, и каждый бредёт босым,
видят общие сны, родства своего не пряча.
И ворчит леопард колыбельную; и усы
ловят ветер ночной, почти как и днем горячий.

и живущие здесь ее не дадут в обиду. Офигенно!
Боже, как прекрасно! И леопард, и мистические двойники, и вот это всё!
Очень здорово!
И - с днём рождения!